Федерико

Мой Феллини

У меня всегда была духовная потребность приехать в Италию и поклониться теням ушедших великих скульпторов, художников, композиторов, поблагодарить и современных мастеров искусств, если придётся с ними встретиться.

Одному из великих режиссёров Италии — Федерико Феллини — я посвятила свой марш для духового оркестра. В 1990 году, в год написания моего марша, он был жив, и, будь я попроворнее, могла бы устроить эту встречу, услышать слова

Маэстро о своём опусе. Эта несостоявшаяся встреча до сих пор будоражит моё воображение. Неужели всё то, что не состоялось в жизни моей, представляется мне более, что ли, интересным, чем свершившееся? Такое может быть? Для меня — да.

Если что-то свершается — очень яркое и, как тогда кажется, незабываемое, действительно вспоминаешь об этом снова и снова, пока не ... забываешь. А несвершившееся? Не будоражит ли оно нас всю оставшуюся жизнь, конечно, если это яркое несвершившееся, ярко не свершившееся?

И можно ли считать встречу мою с Феллини уж совсем несвершившейся? А фильмы Мастера? Не живое ли это с ним общение? А «Не знаю» — ответ его героя, Режиссёра из фильма «81⁄2», накануне назначенной уже на следующий день съёмки, когда речь идёт о том, что же он будет завтра снимать?! Для меня лично с этой его фразы начался новый период в жизни: Феллини предложил мне «незнание» — погружение в чувства, в фантазию, в воображение, предложил ступать по воде — не по суше, ощупью, босиком, ощущать мясом — не кожей. Я и сама замечала раньше, что знание чего бы то ни было и общение с людьми, которые как бы всё знают и на вопросы почти все ответить могут, мне вроде бы и не очень интересны, чем больше я набираю информации о предмете, тем менее он меня потом занимает. Мне интересней, как человек творит — для меня важен тембр голоса, интересно как, а не что. Тогда включается воображение, и я прокручиваю все возможные и невозможные варианты, я вступаю в область чувства и интуиции — я ступаю голыми ногами по земле.

И когда Режиссёр говорит: «Не знаю», я чувствую, что на самом-то деле он переполнен замыслами, переполнен ощущениями, переполнен планами. Ведь в самом фильме произошло уже много всего того, что и в жизни происходит: любовь и творчество, замкнутость и сосредоточенность на себе, взгляд на женщину и неожиданное — вместо действия — созерцание её, похороны и смех, слёзы и женские костюмы, неожиданные габариты и знаки Зодиака. Что же из всего этого выбрать для съёмок? Конечно, «не знаю»: нужны время, оттяжка, чтобы всё это внутренне пережить, способность войти в ритм, ожидание, что же в конце концов останется?

Как-то в середине 1970-х нас, тогда ещё молодёжь творческую, пригласили в хороший подмосковный Дом отдыха на неделю для показа лучших образцов киноискусства, для встречи с маститыми деятелями оного и для обмена впечатлениями друг с другом. И я подумала сейчас, а что же спустя лет эдак 30 от этого всего показа у меня осталось? Мало. Осталось что-то личное: чей-то взгляд на себе остановленный, зимняя погода за окном, картины художников и их лица — уверенность и неуверенность в себе. Вроде бы мало, но и много: среди показанных фильмов — ленты Феллини! Его фильмы: улыбка Мазины, духовые оркестрики, чистота чувств, реализация нереализуемого, соединение несоединимого и, конечно же, это победное — залихватское завоевание — открыто сказанное «не знаю» в «81⁄2».

Не потому ли и марш свой, посвящённый Федерико Феллини, я выполнила как марш Победителю. Я уверена, что марш этот мой прозвучит когда-нибудь на феллиниевском кинофестивале в Италии обязательно. Но точно, когда и при каких обстоятельствах, кто поможет связаться с организаторами, кто расскажет им обо всём этом, честно скажу — не знаю.

Инна Жванецкая,
член Союза композиторов Москвы и
Союза композиторов Германии